Ум.... Без названия, проды не будет, мне кажется просто чисто бред...... В общем читайте!

Солнце нагло святило в лицо, поэтому девушка натянула капюшон на лицо, так что бы лицо почти не было видно, засунула руки в карманы невзрачной серой курточки. Мимо проехала машина и обдала девушку потоком грязной воды из лужи, образовавшийся по милости недавно прошедшего дождя. Мимо прошедшие подростки тихо хихикнули, и девушка ещё больше натянула капюшон на лицо. Куртка вся промокла насквозь, но её обладательнице было как-то пофиг. Девушка вышла в центр города, в надежде потеряться в толпе людей от жизни, конечно желание глупое, но оно рано или поздно появляется у всех. И на самом деле, кажется, что ты потерян. Но нет, жизни везде, она с тобой пока ты дышишь. Конечно на девушку, в грязной серой куртке и натянувшей капюшон почти до подбородка смотреть буду косо, но девушка этого не видела и упрямо шла дальше. Центр кончился, людей стало меньше, и с каждым шагом девушка приближалась к желанной тишине, к желанному концу. Девушка сняла капюшон и огляделась. На небе не было даже намёка хоть на одно облачко. Всё упрямо святило солнце, будто всё хорошо. Девушка  простояла так минут двадцать, будто видит небо в последний раз, потом вновь опустила капюшон и спустилась в низ, к мосту. Бросила ещё один, полный ненависти взгляд на небо и зашла под мост. Бросила куртку на землю и встала перед водой. Набрала в грудь побольше воздуха и уже собиралась прыгнуть в воду в последний раз в жизни, как её окликнули. Девушка вздрогнула от неожиданности и упала на землю. 
- Не делай этого, прошу, - к ней подошла девочка лет восьми-десяти, в грядном белом платье. Она была вся чумазая, и какая то… потухшая, будто потерявшая смысл жизни, - меня зовут Карина, а тебя?
- Вика…, - девушка не ожидала здесь появления такой маленькой девочки, и теперь ошарашено смотрела на неё. Ростом совсем маленькая, не больше метра двадцати пяти, очень худенькая, будто почти не ест. Короткие волосы цвета меди, впалые щёки, изумрудные глаза.
- Не надо Вика, жизнь ты больше не получишь….
- Знаешь Карина, у меня всё так плохо в жизни, что я просто хочу уснуть, навсегда.… Испарится, я только морщинка на лице этой планеты, а морщины убирают, они не нужны.
- Ты не плохая… тебе делают больно, и ты не можешь вытерпеть?
- Ну, можно сказать и так… Я бы всё тебе рассказала, но не уверена, что ты поймёшь…
Девочка подошла к Вике, достала из-за пазухи мятую коробку с сигаретами и полупустую зажигалку. Девочка зажгла сигарету и дала её Вике. Вика в свою очередь удивленно посмотрела  на Карину, но сигарету взяла и слишком сильно затянула и закашлялась. Карина похлопала ей по спине.
- Раньше не курила, нет? Извини, конечно, сигареты самые дешевые, надо как-то жить. А то порой бывает холодно…
- Карина, а где твои родители?
Девочка немного отпрянула от Вики, села на корточки и задумалась и неожиданно сказала:
- Они меня бросили, и с пяти лет я живу одна, совсем…
- Как же так? Ты должна хотя бы в детском доме жить. Улица - не место детям.
- А я от них сбежала! Меня в детском доме били, кормили чем-то сомнительным, от чего меня тошнило, выгоняли на улицу в холод….
- В каком ты доме то была? Конечно, Российские детские дома не идеальны, но не до такой степени. Ты что, была  в детском доме 19 века?
- Ну да…
- Что? - Вика удивленно обернулась, но девочки по близости не оказалось. Зажигалка и пачка сигарет остались лежать на земле, - Карина? - Вика стала бегать под мостом, рядом с ним и звать эту девочку, но безуспешно. В итоге села на землю перед мостом. По речке проплыл белый бумажный кораблик, раскрашенный всеми цветами радуги. Такой хрупкий, такой одинокий… Вика вздохнула, и встала. Ещё раз прощально взглянула на мост, приобняла себя за плечи.
- Вика, счастье рядом… - девушка вновь повернулась к мосту, но под ним никого не было. Девушка улыбнулась, и тут ей на нос упала капля. Капля дождя…

Не рассказ. Из моего дневника. Меня рвет на части. Я забыл обо всем, обо всех, я готов кричать, плакать, смеяться, распахнуть окно и прыгнуть вверх, навстречу Ветру... Ребят, вы неверное, не поймете, "что за бред он сейчас пишет"... Мы вместе.
Той, кого... В общем, ладно.

12 августа.

Знаешь, я поймал себя на мысли, что толком и не помню, как мы познакомились. Тогда, два года назад, мне хотелось казаться взрослым ребенком – сейчас, оглядываясь назад, я посмеиваюсь над тем, как глупо это выходило. А ты… Ты была им. Наверное каждый, кто общался с тобой, сразу чувствовал в тебе нечто особенное, далекое от этого тяжелого мира. Ты была рядом, но в то же время какая-то недосягаемая – как звезды. И я это чувствовал.

Тогда, два года назад я не писал стихов и рассказов, не играл на гитаре, почти не рисовал. Это все не важно. Я не был тем, кто я есть. Но начал понимать, что на самом деле другой.

Мы ни разу не виделись – на это было много повседневных причин. Я очень хотел услышать твой голос -  я мог представить его, почти как настоящий, где-то сверху и за спиной. А все твои фотографии были такими же – живыми и далекими.

И столько общего… Помнишь, ты когда-то мне сказала, что была такой же, как я?.. А потом выросла. И я вырос. Ты словно меня разбудила. Резко, будто ледяной северный Ветер ворвался в легкие, на секунду стало трудно дышать и сдавило сердцце. А за плечами было 13 лет потерянного времени. Но с тобой оно не казалось мне упущенным – это как смотреть с небесной выси на землю, которую ты навеки покинул.

Институт, художка… Твоя занятость казалась мне суетой волшебника-шамана – наверное, в 17 лет у меня тоже будет так. А каждая секунда, которую ты уделяла нам, друзьям, была особенной. Тогда я готов был поделиться с тобой всем, верил, что ты обязательно поймешь меня. Помнишь, ты когда-то мне сказала, что видишь мои крылья, легкие, как у бабочки? Я был счастлив. Ты ведь мои крылья увидела. Два года спустя они совсем изменились. Белые, сильные, с длинными перьями. Чайки. Я вырос.

Когда я уходил… Не хочу вспоминать. “Может, мы просто буковки на экране, не больше… Но мы всегда будем с тобой.”

В минуты грусти я сидел под деревом на любимых качелях, запрокинув голову и глядя в небо, а в наушниках звучала твоя мелодия. То самое “Насыщение”. Невероятная. Мне всегда хотелось увидеть тебя за работой – чуть склонившись над клавишами или над листом бумаги с карандашом в руках. А я до сих пор учусь рисовать крылья по твоему уроку.

Ветер, чайки, свобода. Все это было самым дорогим для меня. Это стало мне жизнью. Я не задумывался, почему так – это были самые искренние, мои чувства. Это “цц”, откуда ни возьмись – даже не замечал, пока учительница по русскому не стала исправлять эту ошибку в сочинениях. А еще, видя в тексте “ЦЦ” – только твое, отличительное – я всегда ворчал, сопел и просил ставить копирайты. “Ты ведь девушка, а не паЦЦаненок какой…” – наверное, когда-нибудь я пойму это.

Ночь. 12.08. 12:21. Небо такое напряженное, уставшее, рыжее. Август, подари мне бесконечную синеву, облака и резкий, прохладный Ветер. Знаешь, у нас все лето чайки в городе…

Столько еще хотел сказать… Глупые слова. Каждый день я тебя вспоминаю – невольно, как-то так получается. С воспоминаниями приходит чувство вины. Но ты ведь всегда будешь со мной, правда? Не важно, как далеко – когда-нибудь, когда в последний раз напрягая крылья, рвануться вверх, туда, где на огромной скале, посреди всех времен и расстояний, ты, задумчиво улыбаясь и глядя на звезды, дождешься меня. А я усталый, но безумно счастливый, наконец посмотрю в твои глаза, улыбнусь, несмышлено, как раньше и скажу: “Видишь, я летать научился…”

Ты меня сделала таким, какой я есть. Такой, какая я есть – не важно. Я… Боюсь сказать эти слова. Кажется, что стоит их написать или опрометчиво высказать, как они теряют весь смысл. Нет, смысл будет жить. Потому что я действительно чувствую это и буду чувствовать всю оставшуюся жизнь – ту сознательную, крылатую. КиЦЦуне, Томти, Саша…

Я люблю тебя.